Бактериада (из сайта Козленко: http://www.kozlenkoa.narod.ru/)

Бактериада (из сайта Козленко: http://www.kozlenkoa.narod.ru/)

БАКТЕРИАДА

Carmina de rebus bacteriologicis

ПЕСНЬ I

Муза, воспой чудеса сокровенного мира, который,
Скрытый от смертного ока, пространство собой наполняет –
Реки, леса и поля, и могучее царство Нептуна,
Мрачные тени Аида и горную высь Олимпийцев,
Воздух, где веет Зефир и свирепствует сила Борея,
Самое тело людей, сотворенных по воле Сатурна,
Все укрывает в себе мириады чудесных бактерий.
Долго они оставались совсем неизвестными смертным.
Царства Зевеса сменило блаженное время Сатурна.
Самые боги исчезли по воле безжалостной Мойры,
Царства свергались во прах, вместо них возникали другие,
- В тщетном стремлении к свету катились века за веками –
Смертным по-прежнему тайною мир оставался микробов.
Правда, в семнадцатом веке, уже Loevenhuck богоравный,
Мудрый голландский ученый, при помощи стекол чудесных,
Первый узрел их и миру поведал великую тайну –
Есть бесконечность в великом, но есть бесконечность и в малом.
Muller, Lamarck, Ehrenberg и другие герои науки
Также не раз созерцали бацилл, спирохет, вибрионов
Все же они оставались для смертных загадкою Сфинкса.
Тут-то средь праха детей появился Pasteur богоравный
Был его гений научный могуч как десница Геракла
Ум его быстр и отважен, как сам Ахиллес быстроногий,
Доблестью славный своею средь пышнопоножных Ахеян.
Муза, напомни деянья премудрого мужа Pasteur'а,
Вспомни работы его о чудесном процессе броженья,
О произвольном рожденьи, болезнях червей шелковичных,
Язве сибирской, и помни, что в этом божественном духе
Мысль зароилась впервые о роли бактерий в болезнях,
Тем, чем бы был для Ахеян сам пастырь племен Агамемнон,
Если б он был хитроумней Улисса, отважней Ахилла,
Тем был премудрый Pasteur богоравный для нашей науки. 

ПЕСНЬ IV

Многоразличны черты у бессмертной семьи  Олимпийцев —

Полон величия облик у тучегонителл Зевса,

Юной отвагой дышат черты молодого Гермеса.

Мрачный Гефест хромоногий угрюмо глядит исподлобья,

Ярко блестит Афродита своей красотой лучезарной.

Так же различен и облик у видов различных бактерий.

Виды одни шаровидны, как лик серебристой Дианы,

Тихо глядящей с небес на Эндимиона в покое,

Кокками их называют, и все они схожи друг с другом,

Так, как в Нептуновом царстве шумящие волны похожи.

Кокки иные всегда одиноко и мрачно блуждают,

Так, как, чуждаясь друг друга, циклопы живут по пещерам.

Сколь умиляет, напротив, отрадный пример диплококков:

Словно Пирам и Тисбе, прилепившись навеки друг к другу,

Вместе живут они век свой, и вместе они умирают,

Мирно прожив свою жизнь, не ища и не зная разлуки.

Смертным же, волею Мойры, отказано в радости этой.

Кокни иные живут многочисленной дружной семьей,

Часто они образуют красивые группы, как гроздья,

Те, что венчают чело богоравного сына Семелы.

Стафилококками их называют ученые люди.

Коккам другим суждено походить на жестокие цепи,

Коими грозный Зевс, и людей и богов повелитель,

В гневе своем беспощадном к скале приковал Прометея.

Их стрептококки названье, и целою цепью болезней

Бедное смертное племя к страданью они приковали.

Часто из скромных бацилл вырастают длиннейшие нити,

Нити, порою прямые, как стрелы могучего Феба,

Или волнистые, словно медузы, — ужасные змеи,

Или такие, как ветви дерев многошумного леса.

Виды другие, напротив,— бациллами их называют —

Палочек облик имеют. Одни грациозны и тонки,

Как синегнойный бацилл, флюоренценс — бацилл дифтерита,

Многие ж виды бацилл неуклюжи и толсты бывают,

Словно веселый Силен, воспитавший прекрасного Вакха.

<…>

ПЕСНЬ V

Муза, воспой патогенных из группы Bacterium coli,
Кои бесчисленной ратью толпятся вкруг смертнорожденных
Так, как вокруг Илиона толпа кораблей Мирмидонских,
Гибель несущая Трое и скорбному дому Приама.
Самый Bacterium coli наименее прочих опасен –
Чуть только смертнорожденный узрит Аполлона сиянье,
Тотчас Bacterium coli в его проникает кишечник,
С ним неразлучным бывает, пока, по велению Мойры,
Мрачная Атропос быстро нить жизни его перережет.
В темных глубинах кишечных они размножаются быстро
И, покидая свое обиталище, сотнями тысяч
В почву, и в воздух, и в воды – повсюду они проникают.
Если в воде или в почве узрит его смертного око,
В нем оно вестника видит, гласящего близость фекалий.
Многие дивные свойства его отличают от видов,
С коими свойства другие Bacterium coli сближают –
Так, когда мать-Афродита являлася сыну-Энею,
Смертной принявши черты и во всем уподобившись смертной,
Дивной походкой ее обозначилась тайна богини.
Так и Bacterium coli по внешнему виду подобен
Многим и многим видам, обитающим воды и воздух –
Стоит однако его прорастить на питательных средах,
Кои содержат маннит или сладостный сахар молочный,
Тотчас же в недрах среды порождаются некие газы,
Вверх устремляются бурно, как пена валов многошумных,
Кои рядами встают на поверхности грозного моря –
В недрах среды углеводной свершается тайна броженья,
Если ж Bacterium coli в среде содержащей пептоны,
Рок развиваться судил, то и здесь он не сможет укрыться –
Быстро его выдает и наличность, и запах индола…
Многое можно б еще рассказать о Bacterium coli,
Вечном товарище смертных, рожденных по воле Зевеса.

<…>

ПЕСНЬ ПОСЛЕДНЯЯ

Если, ведомое Марсом, вторгается грозное войско
В край чужеземных народов, не знавших убийственной брани,
Тотчас они собирают в несчастьи последние силы,
Чтобы из милой отчизны прогнать неприятеля злого.
Долго средь них остается о грозном нашествии память,
Долго не могут они возвратиться к былому покою,
Но закаленным в боях уж неведомо чувство боязни.
То ж с организмом бывает, узнавшим инфекцию злую –
Он остается иммунным, и если агент патогенный
Снова проникнуть дерзает в его заповедные недра,
Тотчас же против него ополчаются грозные силы –
К ним авангардом несется могучая рать фагоцитов,
Кои, себя забывая, навстречу опасности грозной
Первыми всюду стремятся, сражаясь за общее благо,
Чтобы врага одолеть или доблестной смертью погибнуть.
Долго их славная роль оставалась неведомой смертным.
Мечников первый поведал про подвиги скромных героев,
Сих фагоцитов чудесных, поборников общего блага.
Им помогают немало в борьбе роковой опсонины
Кои лишают врага дерзновенного всякой отваги.
Новых и новых борцов организм высылает иммунный –
Агглютинины идут, превращая в недвижные кучи
Толпы врагов, за минуту кипевших отвагой и мощью,
Грозно лизины идут, компленент <так> призывая с собою, -
Сам он бессилен в борьбе, но несет драгоценную помощь
Тотчас бледнеть начинают враги, уподобившись тени,
Тихо бледнеют и тают, бесславную гибель приемля.
Чудны явления, кои свершаются в теле иммунном,
Кои сумели прозреть гениально пытливые очи.
Полно великих чудес беспредельное царство бактерий
Кои, невидимы глазу, без устали жизнь созидают,
Или же гибель несут. – Но победная сила науки
Их постепенно лишает возможности сеять страданье.
Слава священной науке, к богам приближающей смертных.

БАКТЕРИОЛОГИЧЕСКАЯ ШУТКА

Как-то раз между толпою
Разных сложных тел
И бактерией одною
Сильный спор вскипел.
Берегись, сказал бациллам
Старый аммиак,
Вам бороться не по силам,
Ибо знает всяк,
Как мы опытом богаты
При оценке вод...
Я, нитриты и нитраты,
Хлор и кислород –
Вот единственный критерий
Чистоты воды.
Вы же, сонмища бактерий,
Вы то чем горды?
Посмотрите, понапрасну
Шум подняв и звон,
В край далекий и прекрасный
Скрылся вибрион
Вот бациллы злые тифа!
Что за польза в них.
Если это – труд Сизифа
Обнаружить их.
В самомнении жестоком
Химию тесня
Нет! не палочкам и коккам
Побороть меня!
- «Не хвались еще заране,
Мой любезный друг»,
Услыхав сие воззванье
Coli молвил вдруг.
«Там, где весь анализ даже
Немощен совсем,
Я один стою на страже,
Я вещаю всем –
Здесь опасность от фекалий,
Там возможный вред...
Сколько раз мы избавляли
От грядущих бед.
Сколько раз я, скромный Coli,
Видя, что озон
Оплошал в заглавной роли
Поднимал трезвон
И тотчас без замедленья
Зло спешил пресечь –
Были ль в башнях упущенья
Или в трубах течь.
Фильтры плохо ли промыты,
Подгулял мотор...
Что нитраты и нитриты,
Аммиак и хлор?
Весь химический анализ
В этом не судья –
С ним погоды б дожидались
У воды сидя».
Тайно метод был почтенный
Речью той смущен
И, оставив тон надменный,
Мирно молвил он:
«Правда я погорячился
На своем пути
Ты немало потрудился...
Лучше нам идти
Ныне об руку с тобою
По тропе своей
И хорошею водою
Одарять людей».
Оба метода в объятья
Бросились потом –
Вот и все, что рассказать я
Вам могу о том.

1911

Об авторе

Рассказывают, что в начале нашего века иные из профессоров — препо­давателей   медицинских вузов — начинали экзамен по  микробиологии  во­просом:

- Ну-с, молодой человек! «Бактериаду» знае­те?

Когда студент отвечал утвердительно и в под­тверждение читал на па­мять несколько строф из поэмы, то — если даже он не знал по этому кур­су ничего иного — «трой­ка» была ему обеспече­но. В самом деле, автор «Бактериады» — талант­ливый ученый, одна из первых русских женщин-микробиологов, Л. М. Горовиц-Власова,— в шутливых и несколько высо­копарных строках, как и подобает в торжест­венной поэме-оде, изло­жила краткий конспект курса микробиологии и драматическую историю этой науки.

Любовь Михайловна Горовиц-Власова   роди­лась в 1879 году в Бердичеве, а среднее образова­ние получила в Одессе. В России того времени пути к получению выс­шего образования ей — женщине — были закры­ты. С рекомендательным письмом от известного бактериолога Я. Ю. Бардаха она уехала в Париж, где в те годы в Пастеровском институте ра­ботал выдающийся рус­ский ученый И.И.Меч­ников.  Впоследствии Л.М. Горовиц-Власова стала любимой его уче­ницей - и под его руководством защитила диссер­тацию «О самозащите ор­ганизма  против бакте­рий».

Вернувшись в Россию, она работала врачом в Петербурге, в Обуховской больнице, земским вра­чом в Новгородской гу­бернии, вела исследова­тельскую работу в Военно-медицинской академии, заведовала бактериологической лаборато­рией Петербургского во­допровода. В советское время была директором Санитарно-бактериологического института Наркомздрава Киргизии, про­фессором   гигиены в Днепропетровском меди­цинском институте, а в последние годы своей жизни работала в раз­личных медицинских учреждениях  Ленинграда. Умерла она в 1941 году.

Перу Л. М, Горовиц-Власовой принадлежит много научных работ и в том числе вышедший в 1933 году «Определитель бактерий». У нее был не только талант ученого. Она любила литературу и, подобно   замечательной русской  ученой   мате­матику С. В. Ковалев­ской, пробовала в ней свои силы.

Нашим читателям бу­дет, наверное, небезын­тересно ознакомиться с одной   из «песен» ее «Бактериады», а именно той, где описаны различ­ные формы бактерий.

http://lucas-v-leyden.livejournal.com/124886.html

http://lucas-v-leyden.livejournal.com/121062.html